Режиссёр Александр Фомин о дебютном фильме «Молодой человек», эмпатии и продолжении «Караморы»

Как взаимосвязаны кино и человеческая эмпатия? Насколько в юморе и комедии важен контекст? Каким получился фильм «Молодой человек» и стоит ли поклонникам сериала «Карамора» ожидать его продолжения? Обо всём этом в новом выпуске «Синемании» рассказал режиссёр и сценарист Александр Фомин .

С: Александр, как-то два абсолютно разных по своей сути и жанру режиссёра Тинто Брасс и Роберт Родригес сказали о том, что режиссёр всегда сам должен писать сценарий. Это разумно?

АФ: Сложно сказать. Я долгое время работал сценаристом и писал для других режиссёров. Мне кажется, в этом нет ничего плохого и зазорного. Важно, чтобы при этом сценарист и режиссёр были на одной волне. Но даже не это главное, а то, что, как говорили во ВГИКе, режиссёр может прийти и испортить сценарий. Это может быть плохо для сценария, но хорошо для фильма [смеётся – прим. ред.].

С: Известный факт – сценаристов иногда не пускают на площадку, чтобы они не увидели, что в результате получилось с их сценариями.

АФ: Да, действительно, иногда не пускают. Наверное, чтобы не нудели и не спрашивали, почему там что-то вырезали и поменяли задумку. Так что если такой вредный темперамент у сценариста, то режиссёр хочет себя обезопасить. На площадке и так много того, что выводит из себя.

С: Вы вообще часто расстраиваетесь из-за того, что режиссёр сделал что-то не по вашему сценарию?

АФ: В последнее время нет, но раньше – да.

С: Вот, к слову, о сценарии. Ожидать ли нам продолжения «Караморы»?

АФ: Хотелось бы. Потому что была идея придумать вселенную, в которой можно будет путешествовать, перемещаться во времени – в прошлое или в будущее. То есть хотелось не прямого продолжения, поскольку эта история закончена. Не буду спойлерить о том, что все умерли [смеётся – прим. ред.]. В общем, я имел ввиду вселенную, по которой можно будет путешествовать в разные исторические периоды. И тут, конечно, можно только надеяться, так как проект дорогостоящий. Кто знает, как пойдёт.

С: Александр, вы по образованию филолог и много изучали историю. В связи с этим интересно узнать, в какой период истории человечества вы бы хотели перенестись?

АФ: Хороший вопрос. Я мог бы ответить что-то в духе Вуди Аллена, который говорил, что хотел бы перенестись в несколько разных времён. А я как вспомню зубных врачей [смеётся – прим. ред.]. Но на недельку в Древнюю Грецию, чтобы посмотреть на неё как турист, вполне. Так бы я в разных временах хотел оказаться.

С: В пресс-релизе к фильму «Молодой человек» сказано, что вы принесли сценарий, который сразу всем понравился. В нём была лёгкость, свежесть и много качественного молодёжного юмора. Что такое качественный юмор?

АФ: Надо спросить у тех, кто писал релиз и кому я принёс сценарий [смеётся – прим. ред.]. Качественный юмор для меня значит, прежде всего, смешной и не халтурный.

С: Но, послушайте, можно ведь и голую задницу показать, и все будут смеяться.

АФ: Думаю, уже нет. Уже столько их видели, это будет такой повтор. Мне кажется, что при том обилии контента, что мы наблюдаем, простые приёмы не действуют. Не потому, что это не смешно. Просто это уже тысячу раз видели. Торт в лицо – это забавно. Но мы столько раз на подобное смотрели, что сейчас люди не будут так же искренне смеяться, как сто лет назад.

С: А, например, шекспировского Гамлета миллион раз убивали на разных сценах по всему миру. И люди всё равно плачут.

АФ: Мне кажется, в этом как раз и состоит особенность комедии. Она всегда должна быть свежей.

С: «Много шума из ничего» при этом ставят и ставят. «Слугу двух господ» тоже. И все всё равно смеются.

АФ: Конечно, ведь в основе комедии лежит парадокс. Если он работает, то он, безусловно, смешной. Но тут поднимается вопрос интерпретации. Как это соотносится с современностью, как это поставлено.

С: А что такое молодёжный юмор? Он ведь другой в зависимости от поколения.

АФ: Думаю, поколенческая разница в юморе завязана на языке. В первую очередь, всё-таки, юмор строится на языке. Меняется он – меняется юмор. Язык молодёжи, как, собственно, и юмор, очень интертекстуален [то есть они соотносятся друг с другом – прим. ред.]. Он полон отсылок к интернет-культуре, к играм, фильмам и сериалам. Вообще, любой язык тяготеет к лаконичности, и такое явление как мемы, где одна фраза, часто сопровождаемая картинкой, может отсылать к целой истории и даже культурному пласту. Молодёжь часто щебечет, говорит одну-две фразу, и им это смешно. Потому что вот тут они как раз ловят отсылку к чему-то, что их забавляет. Вот в этом особенность.

С: Прежде, чем писать сценарий, вы изучали, над чем сегодня смеётся молодёжь?

АФ: Да!

С: А как?

АФ: Я же работал учителем и общался со своими учениками. Даже когда я перестал работать, то продолжил общаться с ребятами. Мы с ними как-то так подружились. Мне всегда было любопытно, что они смотрят, слушают и над чем смеются.

С: Юмор интернационален?

АФ: В целом, да. Мне кажется, что глобально юмор интернационален, потому что в основе лежит парадокс – обман ожиданий. Происходит что-то. Мы ждём, что следующий шаг будет каким-то одним, но всё случается иначе.

Вообще, я размышлял до этого и пришёл к мысли, что юмор, чувство смешного и нелепого это как сахар. Как глюкоза. Мы же можем есть мороженое или пирожное. Можем чуть послаще, можем приторно сладко. Можем съесть молочный шоколад, а можем горький. Но в основе всегда есть парадокс – то есть сахар, а самих же блюд бесконечное множество.

С: Чем, на ваш взгляд, отличается русский юмор? Ведь, к примеру, далеко не каждый наш анекдот можно перевести тому же американцу, чтобы он понял суть и посмеялся.

АФ: Вот тут как раз вопрос в контексте. И перевод сам по себе должен быть не буквальным. Тут должна быть другая ситуация - попытаться объяснить через зарубежные реалии.

С: Вот вы пишите сценарий, а на ком юмор проверяете?

АФ: Если честно, так много людей, которые всё проверяют [смеётся – прим. ред.]. Начиная от редакторов и продюсеров и заканчивая актёрами. То есть все, кто читают – съёмочная группа. Так что мне не надо искать какого-то специального человека.

С: В уже упомянутом нами ранее пресс-релизе есть ваши слова о том, что фильм «Молодой человек» – это кино про то, что всегда нужно оставаться честным. Вы преподавали в школе историю. Разве можно это делать честно?

АФ: Я всегда старался абстрагироваться от этого. Мне главное, чтобы в голове у ребёнка сложилась некая последовательность событий. Рассказывать о том, что хорошо, а что плохо, я не собирался. Я хотел, чтобы ученики понимали, как мы оказались там, где есть. Иными словами, я выстраивал какую-то хронологию. Это первое.

А второе – заинтересовать, чтобы дети сами увлеклись. Чтобы видели, что история – интересное занятие. Что история, как я всегда сравниваю, это гигантский сериал с огромным количеством эпизодов и сезонов. С таинственным шоураннером, который его ведёт [смеётся – прим. ред.].

С: Какие чувства вы испытали, когда ваш дебютный фильм «Молодой человек» вышел на большой экран?

АФ: Я очень волновался. Это всё пролетело как одна секунда. Пришёл на премьеру, интервью, красная дорожка, фильм – и вот это уже закончилось. Мгновение! Я даже не успел себя в этом поймать и отрефлексировать, что чувствую.

С: Как вы реагируете на критику?

АФ: Никак.

С: Критики уже успели написать о том, что ничего непредсказуемого в фильме «Молодой человек» зрителям не обещают.

АФ: Ну и хорошо!

С: Можете опровергнуть?

АФ: А мы ничего и не обещаем. Поэтому в чём тут претензия?

С: В том, что нет непредсказуемого сюжета.

АФ: Вообще, не важно. Мне кажется, что критика – это тоже контент. Но только тот, который создаётся на основе твоего. То есть ты что- то сделал и дал тем самым повод другим людям создать свой контент.

Помню, когда выходил сериал «Карамора», только ленивый не высказался об этом. Но у них появился повод. Это такие, знаете, повара, а мы – супермаркет. Мы создали первичный текст, а они на его основе свой. Своё высказывание.

С: Александр, всем известно, что знаменитые художники незаметно вписывали себя в своё произведение. Есть ли в фильме персонаж, похожий на вас?

АФ: Конечно, и я этого не скрываю. Главный герой во многом похож на меня.

С: А чего сами не сыграли?

АФ: Я подумал, что побыть режиссёром – новая для меня практика. Я просто даже не рискнул и позже понял, что это было правильно. Потому что так утомился за время съёмок, будучи режиссёром.

Я, наверное, в первом фильме не был бы готов как Данила быть режиссёром-гонялой, который снимается и снимает. Мне хотелось попробовать хорошо сделать одну работу, прежде чем начать быть многостаночником.

С: Александр, вы проработали в школе, а потом вам предложили поработать в кино.

АФ: Да, но я всегда хотел быть режиссёром. Когда меня пригласили поработать в сериал, я был в полной уверенности, что меня приглашают на режиссёра. Просто во время учёбы в университете я снимал весёлые ролики с друзьями и однокурсниками, выкладывал это в интернет.

После окончания учёбы и полутора лет работы в школе мне позвонил продюсер с вопросом, я ли что-то там снимал. Я ответил: «Да». Мне предложили встретиться, пообщаться и обсудить совместную работу. Я был абсолютно уверен в том, что это будет позиция режиссёра. А мне сказали: «Не хотите ли поработать в авторской комнате». Так я на много лет застрял в качестве автора сценариев.

С: В чём разница в работе в Козловским и с Табаковым? С кем было легче? Ведь Данила в отличие от Павла ещё и режиссёр.

АФ: Данила был абсолютно податлив и открыт.

С: То есть выключал режиссёра?

АФ: Абсолютно! Мне кажется, он как раз после «Караморы» хотел отдохнуть. Он говорил мне о том, что его роль – это некое такое дурачество, где-то стёб. Данила, как мне кажется, пришёл в проект с желанием отдохнуть от всеобщего контроля. Он ведь помимо всего прочего был и продюсером сериала. Поэтому и доверился мне.

С: А кто написал для него песню?

АФ: Я!

С: Да вы универсальный специалист!

АФ: Если бы вы её слышали полностью [смеётся – прим. ред.]! Вообще, её надо залить в сеть, потому что она была достаточно кустарно создана. Мне пришлось отсмотреть очень много инфоцыган, чтобы сделать некую песню-резюме, которая подойдёт всем. Такое вот среднее арифметическое.

С: Комедия должна быть умной?

АФ: Хорошо бы.

С: Зачем?

АФ: Мне больше нравится, когда комедия умная [смеётся – прим. ред.].

С: Каков основной месседж фильма «Молодой человек»? Что вы хотели им сказать?

АФ: Я хотел рассказать о поколении миллениалов, к которому отношусь сам, и их попытке найти своё место в мире между двумя мощными стихиями – поколением наших родителей и зумерами, выходящими на арену. Ещё, наверное, я хотел рассказать о том, что взросление не происходит автоматически. Внешнее и физически то, конечно, да. Мы начинаем хуже выглядеть, тяжелее засыпать и просыпаться [смеётся – прим. ред.]. Но вот внутренне взросление – это всегда определённый путь, и многие люди часто становятся престарелыми детьми.

С: Что для вас человеческие ценности?

АФ: Любовь, красота, дружба. Во многом для меня ценность представляет эмпатия. То есть умение сопереживать, сочувствовать и чувствовать чужие эмоции как свои. Мне кажется, всё кино на этом держится. Мы можем смеяться и плакать над тем, что происходит не с нами. Думаю, это самая главная ценность.

С: Почему нужно посмотреть фильм «Молодой человек» в кинотеатре?

АФ: Потому что это очень весело, классно и забавно. А ещё там есть ностальгия по нулевым, так что приходите.

Фото: Екатерина Тимошенко